Корова - Страница 111

111

– Пол поменять, что ли?.. – задумчиво посмотрела в стену Римма.

– И вот бабе, – продолжала Нонна, – на самом деле надо безумно и иногда совершенно тупо любить такого «героя». И чувствовать, что она ему тоже не безразлична, чтобы всё это перетерпеть, пережить до самой смерти, успеть родить детей, свить какое-то гнездо, тащить на себе неподъёмное хозяйство, не дать своему роду зачахнуть. Хотя бы придумать себе эту любовь, потому что от любимого человека и неприятность в радость будет. Не даром у нас принято, чтобы «любимые» как можно больше неприятностей доставляли тем, кто их любит. Словно бы лишней раз убедиться, что любовь ещё не прошла. А без такой самоотверженной любви вся эта хлипкая конструкция, каковой является наша модель семьи, сразу разваливается. Потому что ничего другого у нас кроме этой желающей любить другого человека души нет: ни денег, ни движимого или недвижимого имущества, ни идеальных физических параметров, какие можно только в дорогих салонах пластической хирургии получить. Ничего нет, а только тонны нерастраченной и никому не нужной любви, как вагоны испорченного товара, которые кто-то загнал в тупик, они там простояли чёрт знает сколько времени, а теперь срок годности их вышел. Теперь всем нужны квартиры, виллы на побережьях, автомобили, безразмерные сиськи, чтобы всё это из авто торчало, чтобы все оглядывались и завидовали, что такие крутые сиськи согласились в чьей-то не менее крутой тачке проехаться. И любовь в привычном нам смысле при таких «ценностях» начинает раздражать. Не та, которую понимают только в физиологическом смысле, когда непременно пользуют тело «предмета любви», или как сейчас полюбили говорить, трахают. А если трахнуть невозможно, это и не любовь вовсе. По этой причине теперь бытует мнение, что не стоит с престарелыми родителями возиться – в дурдом их, и точка! Детей можно бросать, потому что любовь к детям тоже всё больше понимается как нечто нехорошее. У нас вот полно мужиков, которые так открыто и говорят: ненавижу баб! И мы понимаем, что в самом деле ненавидит так, что лучше близко к нему не подходить. А если западный человек так скажет, все подумают: да вы, батенька, голубой. Потому что у них именно такие представления о любви: не любишь женщин – значит, любишь мужчин, не любишь юных – значит, любишь пожилых, а любить кого-то можно только в постели. Там не поймут многих наших выражений о любви и ненависти. У нас не любящий женщин мужчина не обязательно придерживается какой-то диковинной формы половых отношений. С этим-то как раз у него всё в порядке, но вот не любит он баб и всё: живёт с ними, спит, ест, делает детей, но не любит. Не принимает и не понимает, как явление. Терпеть не может, но терпит. Жизнь с бабой воспринимает как подвиг и всю жизнь беснуется, почему никем этот подвиг не замечен. А у них там все зациклены на фрейдизме: раз тебе эти не нравятся, иди ложись под их противоположность, а не вводи людей в заблуждение. У них как раз гомосексуалисты говорят, что уважают женщин, понимают их лучше обычных мужиков и даже сочувствуют их непростой бабьей доле. Мы пытаемся это у них перенять, а в итоге получается глупость какая-то. Наших актёров накануне Восьмого марта спросили, что они думают о женщине, и все почему-то начинали вспоминать, как они где-то на съёмках играли баб, им приходилось носить колготки, женское бельё, парики. Один сказал, что полосу препятствий на съёмках фильма о десанте ему было проще пройти, чем на высоких каблуках сниматься. Другой захлебнулся рассказом, как ему для съёмок надо было выкраситься в блондинку, и вот он теперь под впечатлением, как это бедные женщины по доброй воле терпят жжение от краски и вдыхают ядовитый запах при осветлении волос: «Да они же – настоящие героини!». То есть женщина для них – это просто какие-то аксессуары одежды, выданные костюмером: «Как же, как же, я женщин преотлично понимаю – на съёмках два месяца на каблуках проходил!».

– Но не все женщины носят каблуки, – возразила Людмила.

– Я, например, не ношу, – согласилась Нонна. – Это вредно для опорно-двигательной системы. Но мужчины нас воспринимают как «то, что ходит на каблуках и красит волосы ради нас, мужчин». Раньше мужики в такие вещи не встревали, мысли даже не было это обсуждать и примерять. А сейчас от мужчины ждёшь просто доброго слова раз в году, а он тебе выскажет сочувствие, что женщинам надо лифчик носить и причёсываться по несколько раз в день. Он тут попробовал в лифчике ходить, так чуть не задохся, а причёсываться начал, так палец себе вывихнул: «А эти бедные женщины ещё и каблуки носят! Ах, как я им сочувствую! Я такой понимающий мужчина, каких раньше и не было!». С точки зрения этих «понимающих» у современной бабы больше проблем нет, как чулки на варикозные ноги натягивать. Человек ищет единства душ и взаимопонимания, а ему предлагают то аномальную потенцию или пышные формы бюста, то сочувствие по поводу ношения женских трусов на мужской заднице. И не понимают, чего он ещё хочет, когда ему такую «любовь» и такое «понимание» дают. А он ищет любви человеческой, но такая любовь давно уже не котируется в списке тех ценностей, на которых имеет смысл строить отношения. Есть определённые таксы на любовь животную, в которой как в спорте есть и рекорды, и показатели на скорость, на длительность, на количество забегов. Но, согласно статистике, она тоже мало влияет на продолжительность или кратковременность отношений. Хотя у нас многие ещё со времён сексуальной революции продолжают верить в её всесильность.

– Что же ты хочешь сказать, что материальное благополучие всегда вытесняет человеческую любовь? – спросила Люда.

111