Корова - Страница 116

116

На работе она ходила как варёная, разбила два градусника, потеряла четыре ампулы, сделала Витьку не тот укол, но это никак не отразилось на его раздолбанном организме, а обладатель организма привычно рявкнул:

– Люська-сволочь, чего так мало спирту на вату вылила? А если ты мне, курва, плохо место укола проди… проде… продзиндрифицировала, а? Умру в расцвете лет, а всё из-за баб проклятых. У-у, ненавижу!

Потом она долго сидела в ординаторской и тупо смотрела на себя в зеркало. Оттуда смотрело её отражение. Таким же оно было и вчера, и позавчера, и год тому назад, и два года тому… Вот лет десять назад там было меньше морщин и седых волос, а лет двадцать назад их совсем не было. Что же случилось? Почему именно теперь кто-то в ней чего-то такое разглядел? И ведь разыграть-то её так некому. Знакомые мужчины могут разыграть, только засунув в почтовый ящик дохлую мышь или кошачью какашку. А женщины, если бы и имели среди своих знакомых таких мужчин, которые второй день признаются Людмиле в любви, вряд ли стали бы так неосмотрительно ими разбрасываться. Да и откуда им взяться-то среди её круга? У шейха одна машина чего стоит! Нет, это не розыгрыш. Но что-то здесь не так.

«Когда я была последний раз в парикмахерской-то?.. Давно это было. Так давно, что даже не помню, когда. Кажется, это даже в прошлом веке было. А этот мне доказывает: о, дивная! Какая ж дивная? Мне и в молодости никто таких слов не говорил. А ведь я тогда моложе и лучше кажется была. И я ждала любви. И что же? Она, забыв меня, прошла. Какая странная суровость… И вот теперь такая новость: явилась первая любовь! И вот от счастья стынет кровь… Тьфу ты, сама стихами заговорила. С кем поведёшься, от того и наберёшься».

* * *

Так она мучилась сомнениями весь день, а под конец не выдержала, да и рассказала всё Римме и Нонне.

– Может, это маньяки какие? – осторожно предположила Римма.

– Вряд ли, – опровергла Нонна. – Чтобы за один день трёх маньяков встретить, такого не бывает. Это один маньяк может найти за день трёх жертв. А они точно не пьяные?

– Не похоже. Запаха нет, шаткости походки, зрачки нормальные. Правда, у этого шейха глаза такие чёрные, что и зрачков не видно.

– Вот, – многозначительно подняла кверху указательный палец Римма. – Сейчас какой только дури не изобрели: и без запаха, и без дрожи в конечностях, а сознание всё же помутнённое. И потом, есть такие снадобья, которые до нескольких дней в организме держатся.

– И чего они все ко мне притянулись? Со мной даже в молодости никто не пытался на улице познакомиться, а уж теперь-то и подавно никому не надо…

– А чего сразу не надо-то? – удивилась Римма. – И не таких страшил атакуют, да ещё как! Да вы знали бы, на каких невзрачных бабёнок кидаются.

– Мне-то это зачем?

– А кидающиеся не спрашивают, зачем…

– Да нет, тут точно что-то не то, – перебила Римму Нонна. – Так не бывает, чтобы никто на улице не подходил, а тут вдруг валом повалили.

– Почему не бывает? И не такое бывает…

– Такого? Не бывает. Это бывает только в наших дурацких фильмах, рассчитанных именно на старых дев, оставшихся после алкоголизации мужской части населения. Там обожают перетирать эту тему, как некая моль бледная никому не нужна была, да вдруг свалилось и на неё счастье, подвалил ближе к пенсии какой-то чудик, не до критичной отметки спившийся. Дескать, ликуй, дура, будет теперь кому стирать-мыть-варить-штопать. Но ты рассуди чисто химически, как специалист по медикаментам. Есть тип людей, которые против воли испускают некие флюиды, а падкие до них субъекты реагируют на это. Есть люди, к которым на улице то и дело пристают, жаждут познакомиться, а то и сразу своё получить. Есть женщины, которые выходят за хлебом и зависают на два часа, потому что приходится выслушать десять признаний в любви или самых гнусных посягательств. У нас в подъезде баба жила, так её по пути на почту за двести метров пути три раза попытались изнасиловать.

– Кто?

– Три разных мужика. Ну, вот такой тип востребованный. Есть дуры, которые этому завидуют, даже мечтают искусственно в себе такие способности развить, а она рыдала. Она врача искала, чтобы дал ей таблетку какую, и к ней перестали бы приставать. Нормальные тётки за полчаса в магазин сбегают, в сберкассу, детей из садика заберут, родителям лекарства занесут, кучу дел переделают, а у неё до пяти часов уходило на проход через завалы поклонников только в один конец до газетного киоска через дорогу от дома. Прямо на улице и в пыль перед ней валились, и тут же застрелиться пытались, и песни горланили, и самые недвусмысленные намёки делали. Один раз увезли прямо на пожарной машине, которая на пожар ехала. Трёхэтажный дом выгорел, а пожарнику хоть бы хны: башню снесло напрочь. Муж её, кстати, очень спокойно к этому относился. Иногда выходил искать, когда она на три часа пропадала, а её тут же у магазина кадрят. Только ворчал: «Ну, мать, нынче спрос на тебя! Я этак от голода издохну, давай хоть сумки возьму, чтоб не мешали».

– Она красивая была?

– Ага, как Мик Джаггер. Обыкновенная тётка. Не во внешности дело, это заложено где-то глубоко внутри, человек словно против воли проецирует свою желанность во внешний мир. Есть и мужчины, на которых бабы вешаются прямо на улице, а рядом стоит жена и привычно зевает: «Ну, долго ещё? Нам идти пора». Такой тип людей. Есть люди, к которым вообще никто никогда не подходит, и они прекрасно себя чувствуют. Есть такие, от кого даже отскакивают, на другую сторону улицы перебегают. У каждого свой крест. Но не бывает такого, чтобы женщина ходила себе спокойно, обращались к ней на улице разве только слепые бабушки, чтобы через дорогу перевела, или пьянчужки просили мелочь на фуфырь, а тут вдруг повалили такие красавцы.

116