Корова - Страница 24

Тут на горизонте возникла местная почтальонша Феврония с большим мешком пустых бутылок.

– А что, бутылки уже не принимают? – воткнулась она в толпу и показала на мешок. – Мой гадёныш за месяц вона сколько выдул… А это кто? Никак инопланетянин? А я уж думала, что приёмщики бутылок приехали. Они так же громко в мегафон орут. Я как услыхала, сразу и рванула, а тута вона что.

Пришелец как раз перешёл к заключительной части речи и начал кричать всем известные слоганы про величие России, про её самый лучший народ, который перенесёт все трудности нашего непростого времени. А за это «слуга народный» обещает избирателям бороться с мировым терроризмом и коррупцией по всем направлениям.

– С такой-то будкой только террористов пугать, – сделал вывод Тонька. – И откуда у них столько оптимизма? Таблетки, что ли, какие специальные жрут?

– Всё правильно: раньше боролись с оппортунизмом, потом с волюнтаризмом и космополитизмом, а теперь будут бороться с терроризмом, – зашептала Сонька.

– Да нет же, – поправил её Аскольд Гидроперитович. – Сначала боролись с волюнтаризмом, а потом уж – с оппортунизмом, а затем…

– Да помолчите вы со своими …измами! Дайте послушать, – шикнула на них бабка Агафья. – Видите, как гуманоид голосовые связки напрягает, за-ради нас же старается.

– А где это? А что тута? – сзади всех распихивал Вовка, муж Ольги. – А пиво дают?

– Какое пиво?! Инопланетянин приехал.

– Да какой это инопланетянин? – разочарованно почесал себе живот мятый Вовка. – В прошлый визит инопланетян водка и пиво рекой лились, причём бесплатно. Может, это самозванец какой?

– Теперь у них программа за здоровый образ жизни, – громко объяснил ему Аскольд Гидроперитович. – Понимать надо. Смена приоритетов, блин.

Пришелец прервался и опять кисло посмотрел в сторону шушукающейся публики. По выражению его лица все поняли, что ему известно более интересное занятие, чем общение с этими невзрачными представителями чуждой ему галактики. Было видно, что он чувствует себя здесь очень неуютно, потому что в глубине души думал про этих морлоков совсем не то, что сказал, а нечто совершенно противоположное. Он на самом деле не знает, ни как вернуть этой стране её былое величие, ни как бороться с этими самыми терроризмом и коррупцией, да и не очень-то и хочет это знать. Весь вид его как бы устало говорил: «Ну, проголосуйте за меня! Какая вам на хрен разница?». Этот несвободный внеземной разум вынужден по статусу изображать беспокойство о судьбе России при полнейшем равнодушии к этой незнакомой ему стране, где в деревнях XXI век ничем не отличается от века XVII, а то и XV. Те же избы, заборы, огороды. Однако, произошли некоторые улучшения: труба видна почти на каждой избе, стекла вместо бычьих пузырей, местами виднеются столбы и даже с кое-где висящими проводами. А это уже признак зажиточности!..

Ольге вдруг стало по-бабьи жаль этого инопланетянина, как бывает жаль бабе любого горемыку. Потому что она хотя бы может говорить, что думает на самом деле. А он – не может. Да, вот такой всесильный и влиятельный, а не может. Ему надо думать о своих рейтингах и имиджах. Потому что она умеет работать, копать огород, растить урожай, держать корову и делать из её молока кучу продуктов. А он, кроме как годами вешать лапшу людям на уши, не расположен больше ни к какой деятельности. Ему до слёз хочется оказаться в своей обычной обеспеченной реальности, настолько далёкой от жизни электората, что и от Земли до соседней галактики ближе будет. А приходится вот так распинаться перед человекоподобными существами из какого-то неведомого ему измерения.

Рядом с инопланетянином стоял его телохранитель. Шварценеггерообразный парень в чёрном костюме что-то непрерывно жевал, ритмично ворочая массивной нижней челюстью, и зорко следил за сохранностью тела хозяина, на которое, в общем-то, никто не покушался.

– Какой хорошенький! – пискнула почтальонша в адрес телохранителя, но у того даже ни один мускул лица не дрогнул.

– Профессионал! – одобрительно заметил Аскольд Гидроперитович и добавил: – Вот она «сила у бессилия на страже».

– Шестёрка! – прошептала Тонька.

– А чего это у него за проводок за ухом торчит? – поинтересовалась Сонька.

– Раз торчит, значит так надо, – объяснил Тряпкин.

Инопланетянин как раз вяло клялся сделать здешний регион самым процветающим, как сбила его с толку бабулька с окраины посёлка своим несуразным вопросом бог-весть из какого века:

– Милай, нам бы колонку поставить на нашей улице, а то мы кажный раз за водой за тридевять земель ходим.

Пришелец поперхнулся, закашлялся и сощурился на бабульку, как щурит глаза страдающий дальнозоркостью человек, когда ему приходится вдруг разглядывать вблизи какую-нибудь мошку или букашку:

– Ка-какую колонку?

– Чтобы воду набирать.

– Набирайте воду из водопроводного крана, – пожал плечами инопланетянин, и это было похоже на царственный ответ Марии-Антуанетты «если у крестьян нет хлеба, пусть едят пирожные!». – Почему вы ко мне обращаетесь с такой ерундой? Обратитесь к своей администрации.

– Да мы обращались, но они говорят, чтобы мы на свои деньги нанимали землекопов?

– А у вас всё время денег нету! – обиженно высунулся из-за инопланетянина главный администратор местной администрации. – Для себя же постараться не хотите.

– Товарищи, задавайте вопросы по существу, – мудро предложил инопланетянин. – Мы богатейшее государство мира, а у вас потребности, как в Зимбабве! Сколько можно прибедняться? Запросили бы наведение порядка в Сирии или урегулирования политического кризиса в Ливии, что ли. Масштабней надо мыслить.