Корова - Страница 104

104

Людмила в какой-то момент почувствовала, что пропало прежнее желание подгонять время, и мысли «когда же я вырасту и повзрослею?» сменились на «Господи, как же летит время!» и «Остановись мгновенье… ну, хоть на… мгновенье!». День рождения перестал радовать и превратился из праздника в подобие сухого отчёта к завершению ещё одного года жизни: свою судьбу так и не встретила, замуж так и не вышла, ребёнка так и не родила. И появилось неведомое доселе чувство, что сами годы стали проходить с ужасающей быстротой, прямо хоть за хвост их хватай! Щёлкают, как на счётчике в такси, не затормозить! И знающие люди говорят, что дальше они будут нестись ещё быстрее, так как «чем дольше живём мы, тем годы короче…». Только вчера дни тянулись медленно, а сегодня такое чувство, что буквально несколько минут тому назад было утро, и вот уже вечер. И опять ничего не сделано из того, что хотелось бы сделать, потому что время понеслось куда-то без оглядки. А хочется, чтобы как в юности один день тянулся вечность…

* * *

Возникла какая-то неизлечимая тревожность за ускользающее время. Сделалось досадно, что молодость нельзя удержать никаким молитвами, просьбами, заклинаниями. И в этом главная печаль мира. После тридцати не все чувствуют старость. Когда медицина добилась большей продолжительности жизни, тридцать лет перестали быть старостью, но Людмила помнила, как в фильме «Труфальдино из Бергамо» одна героиня пела: «Жить осталось так мало: мне уже семнадцать лет». Всё-таки присутствует какой-то атавизм, который напоминает, что жизнь ограничена. Она ещё не пахнет разложением, смертью, отчаянием, но давит осознанием, что почти ничего не осуществлено из мечтаний юности. Ведь юность дана человеку для мечты, планирования жизни, а затем наступает пора реализации мечты, когда всесокрушающий дух молодости и юношеская революционность сменяется консерватизмом, а желание познавать жизнь сменяется выводами и предложением решений.

Какие выводы и решения были у Людмилы? Среди бывших собутыльников отца, правда, были кандидаты в женихи. Был такой Федька, который года три назад умер от полного разрушения печени. Людмиле даже его мать намекала: хватай его, пока совсем не скурвился и ещё хоть какой-то товарный вид имеет, да и жени на себе, пока не протрезвел, собака страшная. Людмила и собралась было с духом, но в какой-то момент ясно поняла, что ещё одного пьяницу и дебошира в семье она не переживёт. Да и свою мать жалко: ей-то за что всё это?

Потом Федьку делили между собой две молодые девки из соседнего квартала и какая-то беременная баба с окраины города, даже за патлы друг друга таскали прямо во дворе. У бабы после драки выкидыш случился, зато вскоре «понесла» одна из девок. Федька очень гордился своей востребованностью и бурно обсуждал с товарищами «этих шлюх». Мотался от одной к другой и до третьей. Его «невесты» так дорожили этой симпатией, что потакали во всём, боясь потерять Федькино расположение. Две из них даже пить с ним начали. Одна-то быстро померла – слабая оказалась, как сокрушённо сетовал сам Фёдор. А другая ничего, пила с ним на равных и пока живёт. Хотя никто в этой больной хрипящей старухе не признает теперь молодую бабу двадцати с небольшим лет.

Так Федька резвился-резвился до сорока лет, а потом ему всё надоело до чёртиков, и он вернулся, как в таких случаях водится, к своей разнесчастной матери, где запил ещё беспробуднее, так что вскоре помер. Людмила ходила ставить ему капельницы, а он ругал её, что она своевременно не спасла его от алкоголизма, как и положено медицинскому работнику и настоящей сердобольной русской женщине. Федькина мать на неё тоже как-то странно обиделась и доказывала, что в её руках он бы не стал так спиваться, как с юными секельдявками из соседнего квартала. Так обиделась, что даже здороваться перестала. Да и ладно. Было бы за что переживать. Надоели они всё! Надоели эти спивающиеся в хлам придурки, которые дома умеют только жрать, бухать и пялиться в телик, бурно обсуждая каждую высосанную из пальца сенсацию, каждый рекламный ролик, каждый взмах кулака из тупого фильма о крутых суперменах с собратьями по разуму – такими же никчёмными пьяницами. А когда они уже не могут трескать водку, то превращаются в кустодиевских красавиц с пышными формами, свисающими с дивана. Надоели их затюканные ненормальной жизнью мамаши, которые в одиночку тянут взрослых сыновей, не понимая, что нормальных мужчин при таком раскладе из них не получится. А потом ищут дуру, которой можно было бы сплавить это чудо природы.

Знающие подруги, всё знание которых заключалось в периодической смене сильно пьющего, сильно гулящего или сильно бьющего сожителя на очень сильно гулящего, пьющего или бьющего с последующей заменой его на умеренно бьюще-гуляще-пьющего, втолковывали Людмиле, что стоящий мужик так просто на дороге не валяется. Его ещё надо подцепить, захомутать, заарканить, отбить от стада, взять за рога или наоборот ему эти самые рога обломать. Словцо «подцепить» наводило на мысли о нехороших вирусных заболеваниях, прочие же рекомендации больше напоминали практические советы по скотоводству. А хотелось нормального бабьего счастья без элементов сбруи. Хотя мужские отзывы о любви вроде огулять тёлку или покрыть овцу тоже не уходили дальше курса зоологии. Прямо быки и коровы какие-то!.. Людмила лет десять назад познакомилась с мужчиной, он у них в больнице лежал с нарывом на ноге. И так он ей приглянулся, так понравился, что она даже подумала: вот и встретила. Но однажды услышала, как он товарищам по палате рассказывает, что собирается тут одну козу задрать. Дело даже не в том, что под этой «козой» он подразумевал Людмилу, а просто как-то неловко иметь дело с мужчиной, который способен предложить только какую-то «козью любовь».

104